КРОСС-КУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ В ГЕОПОЛИТИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ (4-8)

4 Национальная ассоциация ученых (НАУ) # 54, 20 20
ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ

КРОСС -КУЛЬТУРНАЯ КОМ МУНИКАЦИЯ В ГЕОПОЛИТ ИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ

Баглюк С ергей Бо рисович
кандидат филос. наук, доцент,
Ака дем ия постдипломного образования
Федерального государственного бюджетного
учреждения «Федеральный научно -клинический
центр специализированных видов медицинской
помощи и медицинских технологий Федерал ьного
медико -биологического агентства»,
г. Москв а

CROSS -CULTURAL COMMU NICATION IN THE GEOP OLITICAL ASPECT

Baglyuk Sergey
candidate of doctor of philosophy sciences, associate professor,
Academy of postgraduate education of the
Federal state bud get
institutions "Federal scientific and clinical center of specialized types
of medical assistance and medical
technologies of the Fede ral medico -biological Agency ",
Moscow

Аннотация
Данная работа рассматривает ценностные критерии кросс -культурны х коммуникаций применительно
к принципам геополитик и. Основывая сь на компаративной методологии, подчеркиваются устойчивые
взаимосвязи между внешнеполитическими процессами и различиями в ценностях, выражаемых
отдельными культурами. Также отмечается постоянн о присутствующая высокая значимость культурного
сам оопределения для каждого народа, сопротивляющегося навязчиво декларируе мым принципам
глобализации.
Abstract
This paper examines the value criteria of cross -cultural communications in relation to the princi ples of
geopolitics. Based on a comparative methodo logy, the author emphasizes the stable relationships between foreign
policy processes and differences in values expressed by individual cultures. There is also a constant high
significance of cultural self -determination for every nation that resists the ob sessively declared principles of
globalization.
Ключевые слова : ценно сти; геополитика; кросс -культурная коммуникация; глобализация.
Keywords : values; geopolitics; cross -cultural communication; globalization.

Главным направлением динамики и развития
любой коммуникации является точность и
адекватность п ередачи, получения и
интерпретации информации между субъектами
коммуникативного процесса. Кросс -культурная
составляющая коммуникативных процедур
задействует также и взаимопонимание как
результат обоюдной приемлемой и достаточной
интерпретации. Существенным моментом
становятся смысловые оттенки, которые
приобретают отдельные сообщения при обмене
данными информационными единицами, и
стремление сторон взаимодействия охватить
наиболее значимые, важные, первостепенные из
этих оттенков для соответствующей
коммуни кативной ситуации.
Вместе с тем, в этой кросс -культурной модели
присутствуют элементы, которые затрудняют
достижение желаемых или подразумеваемых
итогов, несмотря на общее понимание сторонами
коммуникации всякий раз особых обстоятельств
такого типа общения . Среди т аких обстоятельств, в
первую очередь, можно выделить: языковой
барьер; уровень взаимодействия
(формальный/неформальный); продолжительность
(временные рамки); цели. Эти критерии позволяют
скорректировать намерения и возможности
общающихся сторон, н о здесь с ледует учитывать
культурно обусловленные семантические аспекты,
которые отчетливо проступают после того, как
языковой барьер преодолен. Отмеченная
культурная обусловленность реализуется в
ценностном наполнении этого общения. И
термины, применяемые для обоз начения
международных реалий и процессов, имеют также
культурно -географические границы, как и
ценностные принципы для каждого отдельного
народа.
Одним из специфичных результатов развития
западноевропейской общественно -политической
мысли вт. пол. XIX – нач. XX вв. стала геополитика
как область исследований материальных,

Национальная ассоциация ученых (НАУ) # 54, 2020 5
социальных и моральных ресурсов государства [1,
С. 180]. Причем, важно отметить, что изучение
«геополитического потенциала» предполагает
высокий уровень интенсивности контактов с той
культуро й, народом, обществом, которая
становиться объектом пристального внимания со
стороны условного внешнего исследователя.
Разумеется, геополитика не ограничивается только
тем, что лежит за пределами государства или
державы, специалисты и эксперты кот орой
соби рают данные о ближнем и дальнем зарубежье.
Пристальный интерес вызывает и собственная
внутрикультурная ситуация, то, что связано с
сильными и слабыми сторонами национальной
экономики, внутриполитическими процессами. Но
отчетливо прослеживаемая экс пансионис тская
тематика в геополитике, заложенная К.
Хаусхофером, затем продолженная А.Т. Мэхэном
[1, С. 180], не оставляет иллюзий относительно
основных целей данной области теории и практики.
Когда в качестве отправного пункта изучения
других народов и культур п остулируется
«извечный антагонизм» между определенного типа
державами, напр., морскими и сухопутными, то
дальнейшие обстоятельства взаимодействия
представителей отдельных государств, по большей
части не на туристическо -бытовом, а на
официально -дел овом уров не, имплицитно
содержат поиск способов ослабления, подчинения
и контроля тех обществ, где в наличии
привлекательный упомянутый выше
«геополитический потенциал» и нестабильная
внутриполитическая обстановка (а если
стабильная, исследуется возможност ь лишить её
таковой стабильности). Отдельный момент,
который необходимо отметить в указанном выше
контексте, представляет собой то, что имеет
отношение к глобализации.
Данный процесс и явление, «связанное с
доминированием рынка и неолиберальных форм
демок ратии, ча сто насильственно навязываемых
миру» [3, С. 471], предполагает последовательную
нивелировку любых аспектов культурной
специфики [3, С. 471], несмотря на декларацию
«мультикультурализма». Принцип многообразия
культур в данном случае становится инст рументом
внешнеполитического влияния для
провоцирования сепаратистских настроений под
прикрытием «права каждого на культурное
самоопределение». Таким образом, ценности,
определяющие особенности и принципы кросс -
культурной коммуникации, становятся
геополити ческим ре сурсом, направляемым на
актуальных условных «партнеров» для реализации
целей подчинения, навязывания противоречащих
внутрикультурным традициям правил и установок,
влияния на сознание, прежде всего, молодого
поколения (по причине, слабой, в силу во зраста,
сформированности ценностных критериев и
установок).
Н.Я. Данилевский, определяя черты
национального характера различных народов,
среди таких свойств, напр., присущих «народам
романо -германского типа» выделял
«насильственность» [2, С. 216].
«Насильс твенность …есть не что иное, как
чрезмерно развитое чувство личности,
индивидуальности, по которому человек, им
обладающий, ставит свой образ мысли, свой
интерес так высоко, что всякий иной образ мысли,
всякий иной интерес должен ему уступить, волей
или нев олей, как неравноправный ему» [2, С. 216].
Данная характеристика созвучна более поздним
исследованиям, проведенным, в частности, Г.
Хофстеде [5, P. 135], и дополненным впоследствии
[4, P. 181].
Хофстеде предложил ряд специфичных черт,
которые одновременно можно сч итать и тем, что
Н.Я. Данилевский относил к национальному
характеру, и тем, что проявляет себя в культурных
ценностях. Ценности представляют собой
важнейшие элементы и регуляторы
взаимоотношений между людьми. Добро,
честность, вежливость, гордость , самоува жение,
уважение к другим и т. д. - наиболее существенные
компоненты общения, где бы оно не
осуществлялось, внутри культуры или между
представителями различных культур. Среди таких
параметров кросс -культурной коммуникации Г.
Хофстеде предложил:
«ин дивидуали зм/коллективизм»; «дистанция
власти»; «избегание неопределенности»;
«маскулинность/феминность» [5, P. 135]; позднее
китайские исследователи дополнили предыдущие
характеристики ещё одной оппозиционной парой
«долгосрочная/краткосрочная ориентация во
времени» [4, P. 181].Далее, более подробно о том,
какой смысл приобретают данные культурные
параметры в геополитическом контексте.
Ценности, отражающие принципы
индивидуализма или коллективизма, акцентируют
либо только собственные успехи и достижения,
либ о выгоды, разделяемые с группой. Здесь важно
зафиксировать, что принципы индивидуализма
размывают коллективную идентичность,
предполагая для каждого право собственного
выбора решать, кем стать, кем быть и как жить.
Напр., США представляют наиболее очевидны й
вариант культурно и законодательно
обусловленного индивидуализма. Массовое
искусство Северной Америки посредством ТВ,
кинематографа, комиксов закрепило образ «героя -
одиночки», иногда обладающего
сверхспособностями, и выполняющего функцию
борьбы с несправ едливость ю где угодно на земном
шаре. Основные ценностные параметры
индивидуализма – самореализация; каждый имеет
уникальный талант и потенциал; раскрытию этого
потенциала и важно посвятить жизнь [5, P. 136].
Азиатские и африканские культуры больше
ценят групповое сотрудничество. В культурах
коллективистского типа важно достигать целей,
разделяя выгоды от этого достижения с другими
представителями коллектива, а не узурпируя все
блага лично. Напр., в Кении особенно в цене
групповое взаимодействие, никто инд ивидуальн о

6 Национальная ассоциация ученых (НАУ) # 54, 20 20
не изолирован, личностная уникальность –
второстепенный факт [5, P. 136].
Можно отметить, что в геополитическом
отношении, индивидуализм более экспансивен, т.к.
одним ценностных критериев в нём является
конкуренция, борьба за личные преимуществ а и
выгод ы, поэтому в кросс -культурных
взаимодействиях, представители
индивидуалистических культур (таких как США,
Великобритания, Бельгия, Дания, Канада,
Австралия) стремятся навязать свою точку зрения,
поставить другую сторону в мене выгодное и
подчиненн ое положе ние. Однако, при этом, нельзя
считать коллективистские культуры (такие как
Китай, Индия, Вьетнам, Арабские страны)
полностью миролюбивыми и чуждыми
экспансионизма. Ведь одним из экстремальных
проявлений геополитики (не только) становятся
войны. Фе номен в ой ны в человеческой истории
можно считать культурной универсалией, т. к. вне
зависимости от разделяемых ценностей
индивидуализма и коллективизма, Запад и Восток в
сопоставимой мере прошли по этому пути в
предшествующие исторические периоды,
продолжа ют идти и на современном этапе,
меняются лишь характеристики войн, теперь они
уже становятся информационными и/или
гибридными. При этом, в коллективистских
культурах, коммуникативные ориентиры более
склоняются в сторону поддержания гармонии в
общении, отка за директ ивно навязывать
собственную точку зрения, иносказательного
выражения мыслей и намерений во избежание даже
намека на возможную обиду или нечаянное
оскорбление другой стороны. С геополитических
высот, это слабая позиция, слишком мягкая и
неуверенная , поэтому вероятность давления и
напора с целью сломить иную точку зрения
возрастает.
Данный аспект непосредственно связан со
следующим ценностным критерием, отмеченным
Хофстеде – дистанцией власти. Распределение
властных прерогатив по -разному воспринимает ся
предст авителями отдельных культур.
Западноевропейская общественно -политическая
мысль, а вслед за ней и общественное мнение,
ценят равноправие. Считается, что власть доступна
всем, кто добивается её законным способом в
форме права избирать и быть избранн ым.
Индив идуалистические культуры настаивают на
равномерном распределении власти между всеми
гражданами, по крайне мере на уровне формальных
законодательных деклараций. В случае, если в
культуре акцентированы ценности коллективизма,
считается вполне законн ым неравн ое
распределение властных прерогатив. В Индии, на
Филиппинах, в Индонезии рассматривается
важным сохранение четкой иерархии власти, где
вертикаль полномочий предоставляет лишь
определяемой традицией части общества право
руководства и управления [5 , P. 136 -137].
Геополитический формат данных ценностных
отличий позволяет под видом распространения
демократических свобод деформировать
традиционалистский порядок, с негативными
последствиями для тех обществ, которым делается
«прививка» демократии. Ценнос ти так ле гко не
изменяются и не конвертируются одни в другие,
заимствование, напр., западного образа жизни для
неевропейских культур возможно лишь
поверхностное – массовое искусство, мода, кухня.
Более глубинные ценностные основы резко
сопротивляются попыт кам их ви доизменить.
Избегание неопределенности, следующий
ценностный элемент, предложенный Хофстеде,
фиксирует степень сопротивления незнакомому и
чуждому в культуре. Традиционализм,
представленный коллективистскими культурами,
более ригористичен в отноше нии непри вычных и
подозрительных для сложившихся стереотипов
культурных веяний и настроений.
Индивидуалистические культуры считают себя
оплотом толерантности и апологии культурного
многообразия, но под жестким контролем
соблюдения прав человека, отношение к которым
не одинаково во всех частях света, о чём говорит
следующая далее ценностная характеристика.
Мужские и женские ценности в культурах
представлены крайне неоднозначно, поэтому
атрибуция культур на «маскулинные» и
«феминные» дискуссионна. Считается, что
«мужс кими» являются ценности - «доводить
начатое до конца», «настойчивость»; «женские»
ценности – «выстраивание отношений», «поиск
гармонии во взаимодействии окружающими» [5, P.
137]. Данные ценностные параметры исторически и
социально обусловлены, и з десь важн о учитывать,
что каждая культура содержит то или иное
сочетание «маскулинного» или «феминного».
Маскулинные культуры придерживаются более
традиционного распределения социальных ролей
среди мужчин и женщин. Для обоих полов в
данных культурах важны успех, ге роизм,
материальное благополучие, стремление к
достижению целей [5, P. 137]. В феминных
культурах также оба пола стремятся к заботе об
обездоленных, большему проявлению сочувствия к
окружающим, улучшению общего качества жизни
[5, P. 137]. Все эти свойства крайне сложно отнести
к конкретным культурам, где все они в разных
пропорциях представлены вне зависимости от
индивидуализма, коллективизма, дистанции власти
или избегания неопределенности. Однако, в
геополитическом ключе, пропагандируемое в
качес тве элеме нта глобализации, стремление к
гендерному равноправию, становится
инструментом вмешательства в традиционные
установления ряда культур и государств, напр., в
исламском мире, где крайне отрицательно
воспринимается любая попытка либерализации
нравов.
Исследов ания Г. Хофстеде неоднозначных
ценностных основ кросс -культурных
коммуникаций в дальнейшем получили ряд
дополнений, связанных в частности с тем, что
предложенная им классификация культурных

Национальная ассоциация ученых (НАУ) # 54, 2020 7
сходств/различий выглядела слишком
«европейской» точкой з рения [4, P. 181], которой,
следовательно, не хватало объективности или
взгляда со стороны исследователей,
представляющих те культуры, которые были
обозначены как коллективистские. Китайские
исследователи предложили ещё один ценностную
пару – «долгосрочная /краткосроч ная ориентация во
времени». С их точки зрения это измерение
культурных процессов характеризует отношение
обществ и народов к нравственности и истине.
Краткосрочная ориентация проявляет себя в
культурах, представители которых стремятся
обрести од ну фундамен тальную истину, что
отражают монотеистические религии: иудаизм,
христианство, ислам. Другими качествами,
которые могут быть отнесены к краткосрочной
ориентации, становятся желание достичь быстрых
результатов, индивидуализм, личный комфорт и
безо пасность [4 , P. 181]. В противоположность,
долговременная ориентация подчеркивает
важность нравственности, что реализуется в
установках восточноазиатских (политеистических)
религий – конфуцианства, индуизма, буддизма,
синтоизма. Качествами, отражающими
дол госрочную о риентацию, являются
бережливость, настойчивость, упорство в
различных стремлениях и высокая самодисциплина
на пути к достижению важнейших целей [4, P. 181].
Представленные параметры кросс -культурных
взаимодействий, касающиеся долго - и
краткосроч ности, знач ительно усложняют процесс
атрибуции культур, т.к. монотеистические иудаизм
и ислам формируют коллективистские культурные
традиции, в отличие от христианства, где
разнообразие течений противопоставляет друг
другу общинность и протестантский принц ип sola
fid e, согласно которому каждый верующий
способен самостоятельно искать ответы в
священных текстах. В этом контексте,
геополитическая составляющая фиксирует
важность моральных ресурсов, которые
объединяют людей важнейшими сакральными
представлениями , воздейств ие на которые
позволяет людьми управлять.
Впоследствии изучение свойств и качеств
кросс -культурных коммуникаций не избежали
идеологической тенденциозности, проявившейся в
оценочных суждениях относительно степени
близости к передовым культурным у становкам
(передовым в североамериканском и
западноевропейском смыслах) тех обществ,
которые, по мнению отдельных исследователей,
можно ранжировать соответствующим образом.
Один из соавторов Хофстеде, М. Минков,
предложил дополнить перечень кросс -культурны х
характери стик парой «удовольствие/ограничение»
[4, P. 181]. Это соотношение основано на
субъективном для представителей отдельных
культур ощущении счастья. С данной точки зрения,
люди могут в принципе не быть счастливы и
здоровы, но утверждать, что чувст вуют себя
таковыми [4, P. 181]. Народы и культуры, которые
можно отнести к ставящим удовольствие прежде
всего (Мексика; Нигерия; Швеция; Австралия),
склонны допускать относительно свободное
удовлетворение потребностей с акцентом на
наслаждении жизнью и вес елье. Предс тавители
таких культур полагают, что важно иметь много
друзей (в т.ч. на Facebook ), активно заниматься
спортом и игнорировать строгую мораль [4, P. 181].
Общества и культуры, представители которых
склоняются к ограничениям (Россия; Египет и
друг ие исламски е страны; Китай; Индия), строго
контролируют удовлетворение потребностей и
регулируют эту процедуру суровыми социальными
нормами. Здесь иметь много друзей
рассматривается менее важным, больше ценится
просмотр спортивных состязаний, нежели заняти я
спортом, и серьезное отношение к работе [4, P. 181 -
182]. В странах, где удовольствие прежде всего,
особенно важна свобода слова, поддержание
порядка на втором месте; в свою очередь в странах,
где ценятся ограничения, сохранение порядка
значит больше, чем предоставл ение свободы слова
[4, P. 182].
Этот ракурс рассмотрения кросс -культурной
проблематики наглядным образом демонстрирует,
как предпочтения исследователей отражаются в
представляемых ими данных. Любые элементы
западного образа жизни видятся более
привлекател ьными, чем мрачноватые установки
представителей культур, опутанных
ограничениями. В таком контексте,
геополитические аллюзии становятся неизбежным
спутником любых выводов, претендующих на
беспристрастность, т.к. скрытые намеки на то, что
если бы эти культу ры с ограничениями были чуть
либеральнее, то для народов, которые являются их
частью, было бы только лучше. Однако, здесь (и
вообще, где бы то ни было) не следует смешивать
науку с идеологией. Глобализация – это идеология,
которая деформирует пр оцесс культ урного
самоопределения, причем использует научные
данные, чтобы усилить воздействие на отдельные
народы и государства.
Поэтому, в качестве заключения можно
отметить следующее:
- Кросс -культурные коммуникации можно
использовать как инструмент гео политики с целью
вмешательства во внутреннюю жизнь любой
культуры и общества;
- Геополитика, как порождение
западноевропейского образа мыслей, призвана
служить идеологическим обоснованием прав одних
субъектов международных отношений навязывать
свою точку з рения други м субъектам
международных отношений;
- Культурное самоопределение для каждого
народа и государства, т.е. поддержание,
сохранение, синхронная (в рамках одного
поколения) и диахронная (межпоколенная)
трансляция базовых ценностей внутри
определенно й культуры, частично блокирует
внешние воздействия геополитического типа.

8 Национальная ассоциация ученых (НАУ) # 54, 20 20
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Большой энциклопедический словарь:
философия, социология, религия, эзотеризм,
политэкономия / Главн. научн. ред. и сост. С.Ю.
Солодовников. – Мн.: МФЦП, 2002.
2. Данилевск ий Н.Я. Россия и Европа /
Составление и комментарии А.В. Белова / Отв. ред.
О.А. Платонов. – Изд. 2 -е – М.: Институт русской
цивилизации, Благословение, 2011.
3. Культурология. Энциклопедия. В 2 -х т. /
Главный редактор и автор проекта С.Я. Левит . – М.:
«Ро ссийская политическая энциклопедия»
(РОССПЭН), 2007. – Т. 1.
4. Alberts Jess K., Nakayama Thomas K., Martin
Judith N. Human communication in society – 5th Ed. –
Hoboken: Pearson Education, 2019.
5. Beebe Steven A., Beebe Susan J, Ivy Diana K.
Communicatio n: principles for a lifetime – 6th Ed. –
Boston: Pearson Education, 2016.

РОЛЬ ГОСУДАРСТВЕННЫХ И ИНЫХ СОЦИАЛЬНЫХ И НСТИТУТОВ В ФОРМИРОВ АНИИ
ПОЛИТИЧЕСКИХ ПРЕДПОЧ ТЕНИЙ МОЛОДЕЖИ

Орлова Елена Викторовна
аспирант
Московский государственный областн ой университет
г.Москва

THE ROLE OF STATE AN D OTHER SOCIAL INSTI TUTIONS IN SHAPING T HE POLITICAL
PREFERENCES OF YOUNG PEOPLE

Orlova Elena Viktorovna
graduate student
Moscow State Regional University
Moscow

Аннотация
Данная статья посвящена роли государ ственных, социальных институтов, сем ьи, политических
партий в формировании политических предпочтений современной молодежи. Выявлена значимость
воспита тельного аспекта в формировании политических предпочтений молодежи и в осуществлении
молодежной политики, а также показана возрастающая роль средств массовой коммуникации и
социальных сетей в данных процессах.
Abstract
This article is devoted to the role of State, social institutions, the family and political parties in shaping the
political preferences of mo dern youth. The importance of the educational aspect in shaping the political preferences
of young people and in the implementati on of youth policy has been revealed, as well as the increasing role of
mass communication and social networks in these process es.
Ключевые слова : молодежная политика; образова ние; воспитание; социальные институты;
молодежь.
Key words: youth policy; education; education; social institutes; youth.

Формирование политических предпочтений
молодежи осо бенно в условиях современного
информ ационного общества достаточно сложны й и
многогранный процесс. Данный процесс
осложняется стремительностью изменений
сопровождающих развитие информационного
общества, скоростью распространения
информации, которая не всегда является
проверенной и достоверной . Когда мы го ворим, о
формировании политических предпочтений
молодежи, то должны учитывать поколенческие
особенности и изменение роли и места молодежи в
современном обществе, но также представляется
целесообразным о становиться на роли
государственных и ины х институтов, которые, так
или иначе, уча ствуют в процессе формирования
политических предпочтений современной
молодежи.[1] В настоящее время государство
выступает главным и фактически единственным
координатором напр авления молодежной политики
в Российской Федерации. Долгое время российский
социум недооценивал, а подчас и игнорировал
возможность реального и потенциального влияния
молодежи на ход ряда общественно -политических
процессов. Однако, события лета 2019 года,
показали обратное. В протестных акциях, к оторые
прошли в Москве, более 80 % участв ующих были
представители молодого поколения.
В этой связи перед государственной властью
ставятся дополнительные задачи по формированию
не только жизнеспособного подрастающег о
поколения, но и поколения, которое буде т
развивать и приумножать достижения посл едних
десятилетий – важнейшая стратегическая задача
страны, особенно в условиях глобализации и
внешних вызовов и угроз современной России.
Молодежь выступает объектом национа льно -
государственных интересов и одним из важных
факторов успешного политического развития
России. Следует отметить, в настоящее время
государственная молодежная политика переживает
инновационный этап.