“СМЕРТЬ” И “НОЧЬ II” ЛЕРМОНТОВА В АРМЯНСКИХ ПЕРЕВОДАХ (68-70)

68 Национальная ассоциация ученых (НАУ) # 52, 20 20
“СМЕРТЬ” И “НОЧЬ II” ЛЕРМОНТОВА В АРМЯН СКИХ ПЕРЕВОДАХ

Татевосян Рузан Вачеевна
доктор филологических наук, профессор
Армянский государственный педагогический
университет имени Хачатура Абовя на,
г. Ереван

“THE DEATH” AND “THE NIGHT II” OF LERMON TOV TRANSLATED INTO ARMENIAN

Tadevosyan Ruzan
Doctor of Philology, Professor,
Armenian State Pedagogical University
after Kh. Abovyan , Yerevan

Аннотация
Исключительным интересом к Лермонтову в армянской действительности объясняются
неоднократные обращения не только к его наиболее известным, но и к ранним и не очень известным
произведениям. В статье рассматриваются два перевода стихотворения “Смерть” (В.Дав тяна и В.Бабаяна)
и перевод “Ночи II” (В.Геворкяна). Отмечается изменение строфики, усиление богоборческого пафо са,
эмоциональное выделение в переводах отдельных строк.
Abstract
The repeated appeals not only to the most famous creations of Lermontov but also to the earliest and not very
known ones are explained by the exclusive interest towards him in the Armenian r eality. The article deals with
two translations of the poem “The D eath” (by V.Davtyan and V.Babayan) and the translation of “The Night II”
(by V.Gevorgyan). The change of prosody, the increase of God -struggling zeal, the emotional assignment of some
lines in the translations is pointed out.
Ключевые слова: философские ст ихотворения; строфика; перевод; множественность
интерпретаций; интонационный строй; богоборческий мотив; анафоры.
Key words: philosophical poems; prosody; translation; multiplicity of inter pretations; intonational order;
God -struggling zeal; anaphors.

Пе реводы, являясь неотъемлемой частью
историко -литературного процесса, отражают
основные его закономерности, выявляют
внутренние потребности культуры, “встречные
течения” (Ал. Веселовский). Не которые переводы
становятся единичным вектором в отдельном
временн ом промежутке. Другие утверждают
“присутствие” переводимого автора в
отечественной культуре множественностью
разновременных обращений к его произведениям.
К Лермонтову в армянской действител ьности
интерес был особый, исключительный,
хронологически исчисляе мый с 40 -х годов 19 века
до переводов, создаваемых в наше время, в веке 21 -
м. За это время переводятся, и по нескольку раз, не
только “избранные”, наиболее известные
произведения, не только созвучные армянской
литературе по тематике (“кавказские”,
“изгнанн ические” и т.д.), но и, например,
написанное на французском языке стихотворение
“Non, si j'en crois mon esperance ...” (“ Ոչ , իմ հույսին
հավատալով ”), ранние “Ночи” и т.д.
В статье мы рассматриваем два перевода
стихотворения “Смерть”, вторая половина
которого является переработкой стихотворения
“Ночь I” (“Я зрел во сне, как будто умер я”) и
перевод “Ночи II”.
Стремление оп ределить свое отношение к
миру, к великой тайне жизни и смерти выразилось
в философских стихотворениях Лермонтова 1830 -
го года (“Ночь I”, “Ночь II”, “Ночь III ”).
Мемуаристы отмечают “неразлу чность”
Лермонтова с “огромным томом Байрона” в это
время. Литерат уроведы подтверждают такую
“неразлучность” исследованием общности
мотивов, композиционных и метрических
особенностей. Отмечалось также, что разделение
ночных дум на главы восходит к поэме Юн га
“Жалоба, или Ночные размышления о жизни,
смерти и бессмертии”.
Как и у Байрона (“Тьма”, “Сон”), у Лермонтова
“Ночи” представляют монолог героя, пересказ
страшных, эсхатологических картин сна в форме
безрифменного пятистопного ямба.
В “Смерти” (“Ласкаем ый цветущими
мечтами”, 1830 -1831) вторая половина
стихотворения (с 70 -ой строки) является
переработкой стихотворения “Ночь I” (“Я зрел во
сне, как будто умер я”).
Пробуждение от сна, навевающего цветущие
мечты, оказывается также сном (“Но пробуждение
тоже было сном”). Лирический герой “вдвое
обманут был воображеньем”. В этом пробужденье -
сне он ощущает “хладное дыханье” смерти: тело
расстается с душой. Его терзает последнее
сомненье: как можно чувствовать блаженство или
горькие страданья вдали от земли, где он искал
самопознанья, где любил и терял. И в этих
размышлениях на ступает забвение: душой забылся
и снова жил, но вне земных предметов, без боли,
беспокойства. “Страшные сны лирического героя, –

Национальная ассоциация ученых (НАУ) # 52, 20 20 69
пишет А.Янушевич, – формируют пространство
бездорожья и безве ременья” [5, с. 33].
В бесконечности пространства
разворачивается книга, в которой “мой ужасный
жребий ясно для меня Начертан был кровавыми
словами”. И звучал он как приказ: “Иди и
возвратись На землю”. И он летит на землю и
первое, что видит, это мавзолей , под которым люди
его похоронили. Он сходит в гроб, где уже гниет
его труп, в котором ползают черви. Он со стороны,
но одновременно с судорожной болью смотрит на
гибель друга -тела. В описании своего
разлагающегося трупа видно влияние Байрона
(“Тьма”). Лир ический герой пытается согреть
дыханьем прах, оживить бренные оста тки своей
бессмертной жизнью. Но напрасно. Тогда он
изрекает “дикие проклятья” на мать, отца, на всех
людей. Он ропщет на творца, хочет изречь хулы на
небо. Но просыпается.
В сборник произве дений Лермонтова 1941 г
[2]. “Ночи” и “Смерть” не включены. В
трех томнике Лермонтова “Смерть” помещена в
переводе В.Давтяна [3, с. 122 -125], который
включён и в однотомник 1982 года [4, с. 141 -144].
В 2003 г. напечатан перевод В.Бабаяна [1, с. 85 -88].
В.Ба баян изменяет строфику, В.Давтян, в
основном, следует строфическом у делению
оригинала. В оригинале – одиннадцатисложные
строки, в переводах В.Давтяна и В.Бабаяна –
десятисложник. В.Бабаян дробит строфику
оригинала: 9 -9-13-6-2-6-3-3-2-6-8-8-4-11-7-4-5-9.
Од на из двухстрочных строф, содержащая приказ
духу, например, к тому же и выделена:
ԱՆՄԱՐՄԻՆ ՈԳԻ , ԳՆԱ ՈՒ
ԴԱՐՁԻՐ ՆՈՐԵՆ ԴՈՒ ԵՐԿԻՐ :
В оригинале эти строки, входящие во вторую
строфу, не выделяются:
Бесплотный дух, иди и возвратись
На землю. Вдруг пред мной исч езла книга.
Начало второй строфы:
Вдруг предо мной в пространстве бесконечном
С великим шумом развернулась книга
Под неизвестною рукой. И много
Написано в ней было,
В.Давтян переводит, лишь в пунктуации
отступая от оригинала – в середине третьей строки
поя вляется многоточие:
Հանկարծ իմ հանդեպ տարածության մեջ այս
անծայրածիր
Մի անհայտ ձեռքով , մի խուլ աղմուկով ,
Ինձ -որ գիրք բացվեց ... Շատ բան էր գրված
Այս գրքում :
В переводе В.Бабаяна эти строки выделены в
отдельную (седьмую) строфу:
Հանկարծ իմ առջև , անծայր տարած քում
Ահեղ խշշոցով բացխուփվեց մի գիրք ,
Ինչ -որ անծանոթ մեկի ձեռքերով :
В строке “Где жадно я искал самопознанья”
В.Давтян “самопознанье” перевёл как
самозабвение: “ Ուր ահագնորեն որոնել եմ ես
ինքնամոռացում ”. У В.Бабаяна перевод точный –
ինքնաճանաչում . В строке “Остались хладны,
хладны, как презренье” “пр езренье” у В.Давтяна
стало “ненавистью”: “ Մնացին սառը , սառը , ինչպես
ինքն՝ ատելությունը ”. Неудачен и перевод
В.Бабаяна: “ Պաղ էին նրանք ինչպես մոռացում ”
(хладны как забвение).
В.Бабаян, грубо вторгаясь в строфику, однако
часто внимателен к интонации и лексик е
оригинала.
Приведем примеры:
Не часто сердце билося, но крепко,
С болезненным каким -то содроганьем,
И тело, видя свой конец, старалось
Вновь удержать души нетерпеливой
Порывы,...
В переводе В.Давтяна в разрез с оригиналом
появляется повтор:
Հաճախ չէր զարկում սիրտս և սակայն ,
զարկում էր ուժեղ ,
Զարկում հիվանդոտ ինչ -որ սարսուռով ,
Եվ իմ մարմինը , վերջն իր տեսնելով , ձգտում էր
նորից
Անհամբեր հոգուս ավյունը պահել :
Перевод В.Бабаяна точнее:
Սիրտս արագ չէր զարկում , բայց ուժգին
Ու հիվանդագին պիրկ ցնցումներով ,
Մարմինս տեսավ ժամն իր օրհասի
Ու փորձեց զսպել հոգուս անհանգիստ
Մոլուցքը վայրի .
В заключительных строках у Лермонтова, в
отличие от Байрона, звучит богоборческий мотив:
Я на творца роптал, страшась молиться,
И я хотел изречь хулы на небо,
Хо тел сказать ...
Но замер голос мой, и я проснулся.
Перевод В.Давтяна:
ABSTRACTABSTRACT Երկար ու երկար
տրտնջում էի արարչի հանդեպ ,
Երկյուղ կրելով աղոթել նրան ,
Ցանկանում էի պարսավել երկիքն
Ու այսպես ասել ...
Բայց ձայնս հանգավ , ու ես արթնացա :
В переводе В.Бабаяна усилен богоборческий
пафос (хотел завыть в лицо бога, извергнуть хулу,
неистово орать):
Կամեցա ոռնալ տիրոջ երեսին ,
Մոռացած իսպառ թե՛ աղոթք , թե՛ ցավ ,
Ու հայհոյանքի լուտանքներ ժայթքել
Երկնին առաքված , ճչալ մոլեգին ...
Բայց խզվեց ձայնս , եւ ես արթնացա ...
Эмоционально усилены, выделены в переводе
Бабаяна и следующие строки: “Их расставанье
сделало печальным” – “Ողբի վերածեց պահն այս
բաժանման ” (сделало скорбным), у В.Давтяна
перевод точен. “Жизнь моя безбрежна” в переводе
В.Баб аяна предстаёт эмоционально обобщенным
скорбным итогом: “ Ընկալեցի Չեղյալ ու անմիտ
իմաստն այս կյանքի ” (познал я несуществующий и
нелепый смысл этой жизни). У В.Давтяна точно
передан смысл этой строки: “ անսահման է կյանքը
ինձ տրված ”.
“Горькие страдания” В.Баб аян переводит
“թունոտ տանջանքներ ” (ядовитые страдания);
В.Давтян точен – “դառնագին տառապանք ”;
бренное тело у В.Бабаяна становится

70 Национальная ассоциация ученых (НАУ) # 52, 20 20
отвратительным (“ պղծյալ մարմին ”), и здесь также
точен В.Давтян (“ ունայն մարմին ”), “предметы
земные” получают у В.Бабаяна эпите т
“бесформенные” – “իր եր աշխարհիկ , տձև ” (у
В.Давтяна – “երկրային իրեր ”).
В сборнике 1982 года была напечатана также
“Ночь II” (“Погаснул день! и тьма ночная своды”) в
переводе В.Геворкяна [4, с. 110 -112].
Приведем начальные строки с характерным
для этого стихотворения разорва нным поэтическим
синтаксисом. Первые три строки
одиннадцатисложные, четвертая – семисложная,
пятая – одиннадцатисложная. Два переноса в этих
пяти строках:
Погаснул день! — и тьма ночная своды
Небесные как саваном покрыла.
Кой -где во т ьме вертелись и мелька ли
Светящиеся точки,
И между них земля вертелась наша;
Перевод В.Геворкяна:
Օրը մարեց : Մռայլ խավարը գիշերվա
Պատեց կամարն երկնի մի սև սավանի պես :
Տեղ -տեղ խավարի մեջ հածում էին միայն
Ու առկայծում լույսի ինչ -որ աղոտ կետեր .
Նրանց միջև և մեր երկիրն էր պտտվում .
Своды небесные в переводе оказываются в
одной строке (без переноса) и в единственном
числе. Семисложная строка выравнивается в
переводе в одиннадцатисложную.
Так и третья строка второй строфы, в
оригинале – 9 сложная (“И звезды засл онил
собою...” ), в переводе – 11 сложная (“ Եվ իրենով
ծածկեց աստղերը ... Նրա դեմ ”).
В оригинале далее следуют две строки с
анафорой:
И целые миры пред ним уничтожались,
И все трещало под его шагами.
В переводе “пред ним” ( նրա դեմ ) перенесено в
предыдущую с троку. А в следующих нет анафоры:
Ոչնչանում էին աշխարհներ բովանդակ ,
Քայլերից ճարճատում , ճայթում էր ամեն ինչ .
Приведем конец второй строфы:
Ничто встревожиться не мыслило – единый,
Единый смертный видел, что не дай Бог
Созданию живому видеть...
Слово “е диный” подч ёркнуто и местом в конце
строки, и повтором в начале следующей. В
переводе нет такого выделения, и последняя строка
(в оригинале девятисложная) удлиняется и
выравнивается с другими, двенадцатисложными:
Բայց տագնապել , հուզվել չի մտածում ոչ ոք .
Մի ակ մահկանաց ուն տեսավ միայն այն , ինչ ,
Աստվա՜ծ չանի , տեսնի մեկ ուրիշ արարած ...
В оригинале пять неравных строф, в переводе
– две строфы. Последняя семистрочная строфа в
переводе становится восьмистрочной. Не
сохранено и выделение слов: в оригинале “Скелет”
(14 строка) с большой буквы, в 25 и 26 строках
выделено “он”.
Появление первого перевода “Смерти” в
трехтомном издании произведений Лермонтова
можно объяснить стремлением хронологически и
тематически продуманно представить творчество
поэта. Позже, в сборни к 19 82 года, составитель и
переводчик большей части стихотворений
В.Геворкян включил перевод “Ночи II”.
Современным подтверждением интереса к
Лермонтову, причем не только к наиболее
известным, вершинным его произведениям,
является перевод В.Бабаяна. В сбор ник
“Многозвучие” включен также перевод “Исповеди”
Лермонтова, являющейся первым воплощением
темы, развитой впоследствии в “Боярине Орше” и
“Мцыри”.

Литература:
Бабаян В. Многозвучие. Переводы и
переложения, Ереван, 2003, с. 85 -88 (на армянском
языке).
Лермонтов М.Ю. Избранные произведения, т.
1, Ереван, Айпетрат, 1941 (на армянском языке).
Лермонтов М.Ю. Собр. соч. в трех томах, т. 1,
Ереван, “Айастан”, 1965, с. 122 -125 (на армянском
языке).
Лермонтов М.Ю. Избранные произведения,
Ереван, “Советакан грох , 1982, с. 141 -144 (на
армянском языке).
“Мир Лермонтова”, Санкт -Петербург, 2015 .